Чем больше вовлекался Бёлль в политическую жизнь, тем более трудной для него как художника становилась проблема противостояния злу. Любимые им герои, честные, духовно живые люди, не хотят покоряться силам зла и выражают свой протест в разнообразных формах — чаще всего эксцентрических, чудаческих и в большинстве случаев мало действенных. Пути организованной, коллективной борьбы трудящихся за свои права и за преобразование общества оставались для Бёлля закрытой сферой. Отсюда — известная противоречивость идейной концепции даже лучших его произведений. В романах последних десятилетий — именно благодаря более широкому, более разностороннему, чем прежде, охвату социальной действительности — эта противоречивость ощущается заметнее, чем в раннем творчестве.
«Групповой портрет с дамой» — самый густонаселенный из всех романов Бёлля, в нем представлены разные социальные слои, большое многообразие человеческих судеб. Роман построен как расследование: писатель ввел сюда фигуру повествователя-хроникера, условно именуемого «авт.». Хроникер выслушивает и фиксирует (иногда комментирует) свидетельства и исповеди действующих лиц. Множественность точек зрения содействует рельефности картины. Писатель бескомпромиссно, беспощадно анализирует поведение тех, кто обслуживал гитлеровскую диктатуру, наживался благодаря ей. То, что в предыдущем романе названо «причастием буйвола», здесь получает вполне прозаическое, можно сказать, даже материалистическое объяснение. Моральная деградация заурядных немецких бюргеров вырастает из особенностей национальной истории, обусловлена ими (тут уместно вспомнить и те диаграммы, отражающие процветание мармеладной фабрики, которыми хвастала бабушка в «Доме без хозяина»).
Действующие лица, симпатичные автору, резко отграничены от прочих персонажей самой композицией романа уже тем, что они сами не получают слова, а раскрываются перед нами только через показания свидетелей. Эти люди не от мира сего, они живут как бы в ином измерении, чем все остальные. Такова прежде всего сама «дама», стоящая в центре группового портрета, дочь состоятельного бюргера, оторвавшаяся от своей среды, Лени Груйтен. Таков и ее возлюбленный, умирающий в конце войны, советский офицер-военнопленный Борис Колтовский — личность явно литературного происхождения, несколько родственная князю Мышкину или Алеше Карамазову. Лени и Борис — своего рода образы-символы, сама любовь немки и русского, возникшая в разгар войны, тоже своего рода символ, выражение глубинной мысли автора о том, что именно любовь, а не вражда, мир, а не война являются естественным состоянием людей.
Понятно, что в послевоенные годы Лени, а также и ее сын Лев оказываются в оппозиции к буржуазному «обществу потребления». Вокруг них складывается малый коллектив друзей, образующий как бы оазис добра в недобром мире. Под конец действия нарастают юмористически-гротескные мотивы, придающие последним страницам романа характер утопии.
Однако действительность Западной Германии 70-х и начала 80-х годов оставляла все меньше места для утопий…